Лучше смерть, чем усталость.
Леонардо да Винчи
В последнее время Торин был сам не свой, это видели все его приближенные. Гном совершенно не спал, стоило ему только прикрыть глаза, как тут же приходили кошмары в которых мелькали мутные образы мук и страданий, тех единственных чувств которые испытывал тангар все время… Фельдмаршал уже не ел, а ведь раньше он так любил набить желудок эреборо-дэйльской пищей, лучшей в этом проклятом мире. Вся еда потеряла для него весь свой вкус, казалось что есть он не хорошо прожаренных кабанов из густых лесов что простираются между Железными Холмами и Эребором, а жует мерзкую, мерзлую землю, что взяли из под Серых гор… Потерял он интерес и к пиву, священному напитку для всех тангар, Торин думал что пьет помои, те что реками текут по Мордору. У гнома постоянно кружилась голова, каждое движение отдавалось тупой ноющей болью, нестерпимо хотелось подойти к бездонным шахтам Эребора Великого, туда где вечная тьма скрывает каждое движение, каждый звук, гном все время помышлял о том что бы шагнуть в их глубины, и провалится, упасть, и… лететь, так что бы секунды превратились в тысячелетия, лететь и ощущать свободу, то чего у Дромангорга не было со времен его далекой, счастливой молодости, то и дело в голову гному приходили мысли о мнимой свободе, так про себя он называл самоубийство. Но эти помыслы он тут же отбрасывал, надо было руководить могучей Федерацией, протянувшейся от Великого Океана до бескрайних восточных пустошей, которая сейчас была наиболее близкой к краху за всю свою историю, от размышлений о родине становилось еще хуже, так что невозможно было терпеть эти ужасные душевные страдания, и тогда Торин наносил им в противовес другие страдание, теперь уже физические, вся левая рука его была испещрена сотнями глубоких порезов, из которых непрерывно, маленькими ручейками сочилась алая кровь, и пачкала бордовые ковры, что устилали многие зале в Одинокой горе. От такого самобичевания боль на некоторое время притуплялась, и тогда гном приходил в себя, мог здраво мыслить, но такой эффект длился не долго, и вскоре становилось совсем уж плохо… Запекшиеся корочки трескались, их пробивала все новая стремившаяся выбраться на поверхность кровь… кое где плоть уже загнила, источая вокруг себя смрад, любой бы лекарь пришел бы от такого в ужас и немедленно бы заявил что руку надо отрубить дабы зараза не передалась на другие части тела. Но скажите тогда что еще резать бедному тангару, ноги, туловище, шею? Признаться последний вариант наиболее прельщал гнома, ведь тогда все мучения должны были кончится… Но Торин не мог, боялся, боялся того что будет после смерти, ведь среди народа казад ходила версия что не будет ничего, одна лишь пустота, вечное забвение, невозможность совершать поступки, мыслить… а это для Дромангорга было наихудшей карой. Канцлер медлил, не знал как поступить, был не в состоянии для того что бы хоть как-то поступить, разум его уже давно отказал…
И вот сейчас он находился в одном из многочисленных залов Великих Мастерских, а точнее Величайших Мастерских, ибо такого не было нигде во всей Арде. Сюда он пришел то ли для того что бы прослушать отчет о выполненной работе, толи для того что бы поручить рабочим какое-то задание, гном не помнил… Какой-то мастер что-то занудно бубнил под ухом… от этого немедленно разболелась голова, тупая ноющая боль высасывающая все жизненные силы… Фельдмаршал начал делать несвойственную ему вещь, мечтать, он представил о том как умрет, как дух его унесется из по прежнему сильного но так осточертевшего тела, туда в далекие края, в царство погибших гномов, туда где стены всех зданий выложены мифрилом, туда где пиры от ночи и до ночи, туда где есть где разгуляться лучшему гномьему таланту, таланту творить. Туда где отец их, Махал, испивает пиво рядом с детьми своими, и обучает их истинному мастерству. Туда где молот бьет по наковальне подобно грому, и лавины с гор сходят от этих ударов, и разверзаются пропасти в земной коре… хотя пропасти это немного не оттуда, трещины пошли по каменным плитам помещения, подземная река что протекала неподалеку наконец-то сделала свое дело, колонны начали рушиться, потолок, под весом находящегося над ним грунта не имея опоры обваливались, гномы забыв про всю технику безопасности в ужасе побежали вон из зала, то же самое было начал и Торин, но не успел, слишком тяжело было ему здраво рассуждать и анализировать ситуацию. Огромный пласт камня упал на Дромангорга сверху, он тут же придавил тангара, не было возможности пошевелить хоть одним пальцем, тело парализовало, пришла боль, такая которой Фельдмаршал до сих пор не знал…
Разум вернулся, пришло четное понимание того что это конец, рядом падали тонны камня, невыносимый грохот стоял повсюду, от поднявшейся пыли невозможно было дышать, а Торин, проклятый тысячами гном наслаждался, он чувствовал, скоро придет смерть, придет свобода, сын Махала доживал последние секунды своей жизни улыбаясь, он знал дальше будет только хорошее, только… закончить мысль тангар не успел, сверху упал каменный блок еще один каменный блок...
Из-за завалов слышались крики полные отчаяния, командир гномов не отзывался, Торин Дромангорг, сын Фундина Дромангорга, Фельдмаршал Федерации, Канцлер Великого Государства Казад был погребен под тоннами камня.