Усталость. Невероятное изнеможение – вот, что было первым в тот миг, когда Гендальф открыл глаза и вернулся в мир живых. Денетор, Арагорн и Фарамир, как Гендальф и надеялся, даже не заметили произошедшего. Хоть какая-то добрая весть в беспросветном мраке. Если наместник, истерзанный собственными страхами и злобой узнает насколько далеко раскинулась власть Саурона... сложно будет ожидать от него разумных шагов. Очень сложно.
А разум Денетора нужен этому совету в той же мере, что и мощь гондорских армий.
Но был ещё и Арагорн – тот, кому надлежит повести эти армии в бой. Тот, кому надлежит сплотить вокруг себя свободные народы в борьбе с единым врагом. Тот, кто никогда не блистал дипломатическими талантами. Слишком долгая жизнь в образе свободного Следопыта накладывала свой след на Арагорна. Сейчас в нём куда больше от воина, нежели от короля. Многому ещё предстоит научится Арагорну, многому...
Медленно, тяжело опираясь на посох, Гендальф подошёл к Арагорну и положив руку на его плечо, еле слышно (так, чтобы слышал только Арагорн) прошептал:
- В этих стенах ты не Следопыт, Арагорн, ты политик. Сейчас не то время, чтобы припоминать о былых обетах. Отступись. Польсти Денетору и дай ему почувствовать его собственную власть и когда придёт время, он сам назовёт тебя своим королём и возведёт на трон.
И, не дожидаясь ответа Арагорна, Гендальф отошёл от него и сказал, на этот раз обращаясь ко всем присутсвующим:
- Разве вы не видите того, что вижу я? Саурон – Тёмный Властелин, с каждым днём все укрепляет свою мощь. Ты Денетор и ты Фарамир должны знать это как никто. Гондор всегда был и будет оплотом света на пути грядущей тьмы, но вы не выстоите в одиночку когда Чёрные Врата распахнутся и извергнут из себя полчища орков.