Много лет «Властелин колец» довлел над кинематографическим пейзажем, бросая вызов и внушая страх самым известным именам в мире развлечений.
Лукас и Спилберг сторонились связанных с ВК проектов. «Битлз» поигрались было с киноверсией (Frodo in the Sky with Diamonds?), но мудро переключились на дела.
Ральф Бакши сделал попытку экранизации трилогии в 1979, и его мультипликационный фильм толкинисты единодушно ненидят с тех самых пор. 
Затем неожиданно появились Фрэн Уолш, Филиппа Бойенс и Питер Джексон, сплоченное трио новозеландцев, которым предстояла задача написать сценарий, который, по убеждению многих, просто невозможно было сделать.
Теперь их мечта почти стала реальностью. Вознаграждение за пять лет недосыпания, обсуждений допоздна и творческой активности, основанной на коффеине, наступит 19 декабря, когда «Братство кольца» стартует по всему миру.
И авторы не могли быть более счастливы – и не только потому, что они наконец смогут увидить финишную черту своего пути, не многим уступающего того, что выполнил Фродо.
— Это не похоже на то, что я видела до сих пор, — говорит Уолш о законченном Фильме Первом. — Он оригинален. У него есть свой собственный голос.
Уолш и режиссер-сценарист Джексон, которые являются парнерами и на съемочной площадке, и за ее пределами, попали в полне внимания Голливуда после того, как смогли получить номинацию на Оскар за лучший сценарий 1994 года к их фильму «Небесные создания». Они составили команду с Бойенс, бывшим председателем Новозеландской Гильдии Писателей, после того, как получили возможность взяться за ВК.
Первое большое препятствие для тройки? Найти достаточно места, чтобы рассказать насчитывающую 1100 страниц историю Толкина.
Их первый набросок, для Miramax, был написан для двух фильмов. В какой-то момент казалось, что желанный проект может оказаться сокращен до одного двухчасового фильма.
Тогда руководство над проектом приняла New Line, дав зеленый свет трем фильмам и позволив Уолш и Бойенс расправить крылья и поступить с книгой по справедливости.
— Теперь, когда снято три фильма, кажется, что это самый естественный способ рассказать эту историю, — говорит Бойенс. — Мы смогли больше показать мир Толкина и дать зрителям больше времени на восприятие 22 главных героев.
Тем не менее, не зависимо от длины, сложность самой истории была серьезным барьером. «Стало очень трудно сосредоточиться на пути Фродо и Арагорна и не слишком отвлекаться на остальное», — говорит Бойенс.
После трех лет работы команда сценаристов приступила к съемкам в октябре 1999 года с ранними черновиками сценария, которые поправлялись каждый день. По ходу продвижения гигантского полуторагодового съемочного периода, наша троица почувствовала себя увереннее.
— Это был очень естественный процесс, — говорит Бойенс. — В работе с Питером замечательно то, что он не закрывается от вас. Он всегда открыт новым идеям. Было очень много маленьких сценок, которые просто произошли под влиянием момента и он говорил, «Да, давайте оставим их». 
Уолш и Бойенс тесно работали с каждым актером, чтобы оживить их роли. «Никто не заботится больше о героях, чем актеры, — отмечает Уолш. — Вы игнорируете мысли актера о его персонаже на свой страх и риск, — добавляет она. — Нам повезло с фантастическим актерским составом.»
Так что же происходит, когда актер — что неотвратимо — желает больше экранного времени? «Это всегда вопрос переговоров, — дипломатично говорит Уолш. — Вы должны взвесить нужды истории и актерское вложение в роль. Актеры действительно сделали персонажей живыми и мы были честны как сценаристы».
Памятным примером является последний момент Боромира. «Прямо перед тем, как была снята сцена, мы подумали, что надо вырезать его последнюю реплику, — сообщает Бойенс. — Но Шон Бин боролся за эти слова, мы оставили их и правильно сделали. Эти слова отзывается в оставшейся части истории.»
Будучи сценаристами, Уолш и Бойенс ходили по лезвию ножа между постановкой понятного Голливуду зрелища и фильма, который удовлетворит миллионы преданных — а иногда и помешанных — поклонников.
— Нужды кинозрителей и читателей книг очень различаются, — объясняет Уолш. — Просто взять книгу, разделить ее на отдельные сцены по главам и сделать прозу действием — значит обречь фильм на неудачу. Он просто рухнет только под весом деталей.
Как они справились с подобной задачей?
— Очень помогли фантастические работы Алана Ли и Джона Хоува, великолепно воссозданные Ричардом Тэйлором и его командой в WETA, — рассказывает Уолш, — они служили для нас своего рода планкой для того, как надо писать. Мы частенько смотрели на работу Ричарда и Алана и думали, Боже, мы должны соответствовать им.
Главной «проблемой» сценаристов было то, как изобразить зло Единого Кольца.
— Мы боролись с этим весь фильм, потому что эта центральная тема и конфликт, — объясняет Уолш. — Но одно стало нам ясно: чем больше определяешь зло в осязаемой, материальной форме, тем меньше оно пугает.
С некоторыми более загодочными героями Толкина Уолш и Бойенс показали больше их внутреннее «я».
— Арагорн совершает физическое путешествие в книгах. Его эмоциональное путешествие в какой-то степени держится в тайне от читателя, — объсняет Уолш. — Это представляло для нас проблему, потому что кинозрители ожидают, что будут больше сочувствовать персонажу. Мы должно были уделить больше внимания его внутреннему конфликту.
Когда всего две женщины участвуют в основном мужской истории, три главные женские роли тоже требовали преобразования.
— Мы считали, что не можем представить сценарий, где женщины бездеятельны или просто являются пустым местом, — говорит Бойенс. — Женщины Толкина обладают очень сильной волей. Мы должны были показать могущество и энергию женщин естественным образом.
Ведь действительно, женщины могут быть опасными. Могущество Галадриэль очень отличается от мужской власти. Но пеняйте на себя, если станете на ее пути. Способность сражаться и исцелять существует одновременно в женщинах, как доказывает Эовин.
Фэны Толкина по всему миру протестовали против переделывания эльфийской принцессы Арвен в воительницу. Бойенс и не думает извиняться. «Я думаю, фэны убедятся, что мы очень близко следовали книгам».
А как насчет витеватых, иногда даже тяжеловатых диалогов Толкина? Как сценарист сделает его доступным зрителям 21-го века?
В своем лучшем проявлении, его язык возвышен, прекрасен и великолепен, — говорит Бойенс. — Мы старались воспользоваться диалогом Толкина там, где могли, а где не могли взять существующий диалог, мы писали в том же духе. Я помню, как Йен Маккеллен спросил меня: «Я пытаюсь найти эту реплику в книге», и мы сказали: «Ее там нет — она наша!». Это было лучшее признание. 
Видеть, как слова оживают, как говорит Бойенс, «было необыкновенно, чудесно. Помнится, я впервые увидела, как Фродо и Сэм направляются к Роковой Горе. Я посмотрела на Фрэн, и она плакала — так же, как и я.»
Но не обошлось и без мигов отчаяния. «Когда мы понимали, что какие-то сцены не работают, или вы видите, сколько еще нужно сделать, а вдохновение не пришло, — вздыхает Бойенс. — Это становится испытанием воли — вроде как у Фродо».
Когда пришло время монтировать Фильм Первый, Уолш продолжила свою работу. «История буквально раскрывались перед нами. Мы с Питером просматривали отснятый материал и обсуждали различные варианты».
Во время этого процесса Уолш и Бойенс перерабатывали сценарии, и в начале 2001 года актеров вызвали на съемки дополнительных сцен. Пролог, объясняющий историю Единого Кольца, был переделан, и часть истории Фродо была переснята таким образом, что его осознание зла Кольца происходит более плавно.
— Мы закончили на захватывающем и интригующем месте, — говорит Уолш о попытке удержать зрителя между первым и вторым фильмом, — но попытались придать Фильму Первому чувство завершенности, ощущение, что большая часть история закончена.
Очень важным, по пмнению писателей, было оставить простор для зрителя испытать разные уровни трилогии.
— Мы пытались не определять значение фильмов, — объясняет Бойенс. — В конечном итоге, зритель должен решить это сам.
Впрочем, если какое-то послание и осталось с Уолш и Бойенс в их путешествие, это было «великое гуманистическое послание книг. Терпимость и сострадание Толкина и его понимание человеческого существования производит очень сильное впечатление.
Так с кем же из героев после пяти лет напряженной работы наши писатели отождествляют себя больше всего?
— С Голлумом, — говорит Бойенс. — Нам тоже не часто доводилось видеть свет.
— Да, у него есть миг удовлетворения, — со смехом добавляет Уолш, — за которым следуют годы страданий и разочарований