Прибыли из: Границы Ривенделла

День уже миновал, и сумерки укрывали древнюю землю Эрегиона. Воины Клятвы мчались по пересечённой местности, подобно соколам, бороздящим ясное небо. С появлением в отряде потомка Феанаро они все словно бы ожили, проснулись от долгого гнетущего сна, воспряли со дна бездны своей скорби и обречённости. Каждый из них словно бы родился заново, прошёл через ту грань, после которой смерть уже абсолютно не пугает, ведь умерев единожды, пусть даже твоё hroa оставалось в целости и сохранности, состояние перехода в небытие уже не казалось таинственным и страшным. Эдрахил чувствовал, что дух его словно бы прошёл долгое, длившееся несколько тысячелетий очищение от скверны, скорби и боли в чертогах Мандоса, а теперь воспрял вновь для новых свершений. И он видел, что все его воины испытывают нечто подобное. Каждый из них был свободен и горд, но все они были единым целым, неким живым организмом, подчинённым той Высшей воли, той силе, названия для которой нет в языке Эльдар. Все состоавляли Одно, и Одно было частью каждого. Эдрахил не знал, что думает и чувствует Итильнор, но надеялся, что молодой лорд смог прочувствовать эту "единую fea", понять за эти часы пути, во время которых никто не произнёс ни слова, то, как и чем жили его Великие Родичи, что они чувствовали в минуты своих прославленных деяний.
Но силы лошадей были не беспредельными, поэтому уже ближе к ночи Эдрахил скомандовал привал. Отряд остановился в совсем небольшой рощице. Нолдор тут же спешились, кто-то пошёл разжигать костёр, кто-то привязывал лошадей, а двое бойцов отправились осмотреть окрестности и через каких-то полчаса вернулись с добычей: двумя крупными тетеревами и тремя зайцами. Костёр к тому времени уже разгорелся и нолдор, быстро и умело сняв шкурки и ощипав перья с добычи, стали жарить дичь. По кругу пошла фляга с прекрасным белым вином.
Эдрахил сидел молча и смотрел на небо, покрытое звёздами. Нолдо думал  тех путях, которые ведут каждого к Цели... Только вот какой путь судьба уготовила ему? Раньше его это не слишком заботило. Падёт в приграничной схватке от орочьих клинков? Ну и что! Но теперь он ощущал ответственность. Ведь молодой Феаноринг стал на время его учеником, а когда у тебя появляется не просто тот, кто идёт за тобой, доверяет тебе как вождю, а тот, который отдаёт себя в твои руки, надеясь получить в замен от тебя то, что ты можешь дать ему, тогда ты уже не можешь сломя голову нестись в самую гущу битвы, разя врагов клинком направо и налево и совсем не думая о защите. Ведь ты уе не один и твоя смерть - не просто уход в Лучший Край доблестного нолдо, а утрата для того, кто полюбил тебя, доверился тебе, надеялся на тебя...
Нолдор переговаривались между собой, шутили и, казалось бы, не обращали никакого внимания на своих командиров. А Эдрахил и Итильнор сидели в тишине, погрузившись в свои размышления. Наконец, Эдрахил решился прервать молчание. Эта земля - земля нашего Рока. - произнёс он грустно. Именно здесь жил Келебримбор, величйший из мастеров со времён Феанаро, помогший Врагу выковать тот меч, который сейчас висит над миром. Проклятие Намо настигло и его, хоть он казалось бы и отрёкся от Наших деяний... Воистину, рок жесток и слеп! Эти слова нолдо произнёс казалось бы самому себе, но взгляд его был обращён на Итильнра. Зачем он вспомнил об этом? Эдрахил не смог бы ответить на этот вопрос даже самому себе. Но мысли, всё те же вечные мысли о Проклятии, Судьбе, Предназначении, Обречённости снова неумолимо настигали его...

Эдрахилу показалось, что не юный менестрель читает ему или даже самому себе стихи, но сама Земля тихим шёпотом делится своей Болью, Памятью и Тайной с ним, рождённым в другом крае, но полюбившим эту землю, землю Смертных, Скорбные земли так, как не любил он даже белоснежный Тирион, покинутый уже, казалось бы, в какой-то другой жизни и даже каким-то иным Эдрахилом. Мой Рок свершится здесь. И нету пути назад, как нету обратной дороги для волны, в своём неистовстве дробящей камень и умирающей на берегу. Эндорэ прекрасано и таинствено, и сколько бы я не пребывал здесь, всех тайн и чудес этой земли мне не узнать никогда! Я знаю, что не вернусь назад, туда, где высятся белые башни, откуда мы бежали навстречу Судьбе, Мечте, Клятве... Да, мы изуверились, потеряли надежду, обрекли себя на вечные скитания.... Но дух всё так же полон огня и жажды сражений, неизбывной страсти бороться за Правду и Право нолдор... Или это уже лишь привычка? Игра воображения того, кого атани назвали бы стариком: нет, не по внешности - лишь по состоянию духа. Но тогда... Белоснежные лебединые корабли, окраплённые кровью, уходили в ночь, навеки покидая мраморные причалы и оставляя за нашей спиной слёзы и проклятия. Но это хранится лишь в нашей бессмертной памяти. И навсегда опустел блистательный Тирион, некому смеяться на его улицах и площадях, никто больше не будет поднимать над главной башне знамя, этот город навеки стал напоминанием о тех счастливых и безмятежных временах, когда Мелькор ещё не стал Морготом, когда слово "смерть" было всего лишь страшной сказкой, а война казалась просто приключением. И до сей поры светятся в морской солёной, как слёзы корабелов Альквалондэ, воде башни Тириона на Туне, а в цветных витражах его зданий блистает солнце. Город ждёт нас... Но уже не будет НИЧЕГО! Только прах, смерть и пыль тысячи дорог... - думал воитель.
Когда слова Итильнора оборвались, Эдрахил запел:

И беда, и скорби, и тлен
Обходили тот край стороной.
Там смеялись и жили без бед,
Обретя в Изгнанье покой.

Неужели ты мстишь нам, Творец,
За грехи наших древних дней?
Но упал королевский венец,
Обагрённый кровью твоей....

Допев, Эдрахил печально отвёл взгляд в сторону и начал всматриватся в языки пламени, мрног пламени, ничем не напоминающего страшный огонь пожаров, уносящих жизни и счастье тех, кто казалось бы обрёл для себя новый дом. Он не знал, что сказать юному принцу. Да и что говорить, песня скажет многое куда лучше, чем просто слова....

Отредактировано Эдрахил (21.01.2009 20:42)

Эдрахил вслушивался в прекрасную музыку, игравшуюся как будто бы даже не на лютне, а не струнах его души, разбитой тяготами жизни, потерей друзей и болью поражений, но не сломленной и не утратившей Надежды. В звуках этой музыки он слышал ласковый шум прибоя в благословенной земле Амана, пламенные речи Вождей в эпоху Исхода, крики раненых в битвах Первой Эпохи, плач тех, кто остался жив после них... В них была радость и печаль, смерть и надежда, прощение и покаяние, тоска и гордость. Нолдо давно уже не слышал подобной музыки. Да, Итильнору ещё далеко до своего отца, но почему-то у Эдрахиля эта музыка вызывала куда большие чувства, чем та, что звучала в те, казалось бы, уже позабытые, но всё ещё стоящие за его спиной серым призраком времена. Ему становилось не по себе, но в то же самое время, он отдал бы всё на свете, чтобы эта музыка длилась вечно! Внутри нолдо как будто бы что-то переменилось, он понял то, что не мог осознать все долгие века своей жизни. Вслушиваясь в звуки лютни, он видел лица тех, кто пал под его мечём в Алквалондэ. Тогда он считал, что был прав! Даже не сомневался в этом... Но теперь... Теперь всё виделось в ином свете. Те, о ком он привык думать с некоей долей презрения, в звуках этой музыки воскресали перед его глазами, причём воскресали такими до боли родными... По крови, и что самое странное - по духу.
Мелодия оборвалась. Эдрахил словно бы вышел из оцепенения. Он поспешил отогнать от себя нежданно-негаданно явившийся морок и даже преуспел в этом, но всё же какая-то часть ТОЙ боли осталась в нём после этого, наверное, навсегда.
Лёгкая улыбка появилась на лице нолдо. Да, Итильнор, умею... Те, кто родился ТАМ, все учились этому. - улыбка стала чуть грустной. Да и чему ещё было учиться тем, кто не знал войн, смерти и горя, для кого впереди была целая вечность... Конечно же, мне далеко до твоего отца. Он был великим менестрелем, а я... Мне куда как привычнее музицировать клинком и пикой, а звуками музыки для меня стал лязг оружия и стоны умирающих. Я - воин, а убийца и певец - две вещи несовместимые. Научившись в совершенстве отбирать жизни, ты теряешь Дар рождать к жизни что-либо воистину прекрасное... А в тебе явно возродился дар твоего отца! Тренируйся, Итильнор, и ты сможешь затмить его славу! Отец твой так и не смог стать воином ДО КОНЦА, не научился убивать, а на следующий день - забывать об этом. Он сражался по необходимости, защищая свой дом и честь своего рода. И тебе не быть воином. Ты сможешь научиться владеть мечом, но ты не убийца, такой как я! Твоя душа чиста и прекрасна. В ней нет зла и скверны, родившихся в Эндорэ и боли и скорби пришедших из-за Моря. И я не позволю тебе стать таким же, как я! Эдрахил замолчал. Зачем я говорю всё это, почему? О, Единый, дай же мне понять, что мне нужно от этого мира, верни меня на мой путь или дай знак, что я иду верной тропой! Прошу тебя! Если бы Эдрахил умел плакать, то слёзы покатились бы из его печальных красивых глаз, но тот, кто жил уже третью эпоху оставил все свои слёзы в горящем Ард-Галене, на опушке зимнего Дориата, в разорённых Гаванях…

Нолдо уже собирался оставить юношу наедине со своими мыслями, странными и непонятными для старого воина. Он не понимал менестреля. Такие как Итильнор могли вызвать у Эдрахила симпатию, желание помочь, защитить, поддержать, но он слабо мог представить себе, как пойдёт за сыном Маглора на бой, будет выполнять его приказы, следовать тому пути, который укажет ему этот юноша с хрупкой, как горный хрусталь, душой и сердцем слагателя баллад, вечного странника, для которого пыль тысячи дорог Средиземья роднее золочёных дворцовых палат, а плащ путника и лютня за спиной значат больше, чем царственный шёлк одеяний вождей Дома Пламени и клинков, обагрённых кровью недругов в битвах. Эдрахил хотел уже было проститься со своим спутником и Лордом, да, всё-таки Лордом, до утра, но тут вдруг понял, что сейчас, именно в этот миг, юноше так необходимо утешение, те слова, что могут укрепить сердце, дать надежду, подарить луч Света сумеркам заблудившейся в собственных сомнениях душе. 
Эдрахил усмехнулся той грустной усмешкой, что присуща лишь тем, кого в этом мире уже мало что может искренне удивить, заставить смеяться, ненавидеть, сочувствовать так же, как и тогда, когда мир ещё казался таким огромным, будущее - удивительным и полным приключений, друзья и враги были чётко разделены прямой чертой, а слово "печаль" заставляло лишь улыбаться и снисходительно сочувствовать произносившему его.
Нолдорский воин смотрел на менестреля, его взгляд устремлялся как будто бы одновременно во внутрь и сквозь него. Воитель пытался узреть душу юноши, а вместе с тем и то прошлое, которое является частью его бытия в нынешнем мире, те корни, что связывали Итильнора с его великими предками, от которых он унаследовал... что-то, настолько знакомое Эдрахлу, но в то же время неописуемое никакими словами. Деяния Первого Дома, великие и грозные, слава о которых гремела по всему Белерианду, за которые Верными Дома Огня восхищались одни и ненавидели другие, тяготили душу Итильнора. Эдрахилу казалось, что Феаноринг одновременно боится этого наследия, но и жаждет осознать, а может быть даже и принять весь его груз. Что же твориться в его душе? Кто он? И почему наши дороги сошлись? Странник и воин, Верный и Лорд, огонь лесного пожара и пламя домашнего очага - что может быть общего у них? И я... я должен сказать ему..., но что? Нечто другое, важное, понятное, но то, что никак не может обрести чёткие очертания слов Высокого Наречия, то, что в душе его и моей, что связывает нас, что находится за гранью Эа, но вместе с тем и совсем рядом, словно бы ощутимо на ощупь... И это важно, ведь без него - всё не так будет, совсем, та нить, тонкая и неуловимая, что связала нас вчера, порвётся и два пути, едва сойдясь, разойдутся навек, но так не должно быть... Бред! Но хотя бы попытаться, попробовать сыграть свою мелодию на струнах лютни нашей жизни и этого мира, попробовать сказать ЭТО, то, что внутри каждого из нас, проклятых Валар, вечных изгнанников и странников, да, странников, только не идущих подобно этому юноше пыльными тропами Эндорэ, а плывущих по бескрайним просторам морей Судьбы... Мысли бились в висках Эдрахила, рвались наружу, и он продолжил свой, казалось бы уже завершившийся разговор.
Мне кажется, я начал понимать тебя! Знаешь, есть одна старинная легенда. Я услышал её уже очень давно от одного смертного. Тогда я не придал ей смысла, но сейчас понимаю, что и атани могут иногда говорить вещи, достойные величайших мудрецов. Вот это предание! Горел костёр. Его пламя было прекрасным и ярким, он был цельным, и огонь его взметался ввысь, опаляя ветви деревьев. Но пришли люди и разворошили костёр. Пламя не затухло, но разлетелось по поляне многими искрами, и несколько из них дали начало новым огням, не таким ярким, как изначальный костёр, но всё же могущим и согреть и опалить. Но потом пошёл дождь, и все огни затухли, смытые им. Но, вдалеке от остальных одна искорка, казалось бы, залитая дождевой водой, снова начала разгораться. Она ещё не костёр, но сможет стать им или угаснуть навек, оставив лишь память о яростном, но прекрасном огне. Ты - эта искра. Исильнаро, ты не Феанаро, не Майтимо и не Макалаурэ. Ты тот, кто есть сам по себе! Память крови даёт знать о том, к какому роду ты принадлежишь, но лишь в твоих силах сделать так, чтобы ты был не внуком Феанаро и не сыном Макалаурэ, а Исильнаро! Проклятие предков не принадлежит тебе. Оно осталось в тех, кто был вместе с ними, а сами они своими страданиями давно искупили его за себя и своих потомков: Телперинквара и тебя! У тебя будут лишь собственные проклятия и благословения, но не то наследство, которое могло достаться тебе от отца. Ты пойдёшь своим путём, не похожим на пути остальных! Та боль, те видения, что преследуют тебя - это лишь бестелесные призраки прошлого, мороки, которые могут привести тебя на скорбную стезю разрушения своей души. Ты - Пламя, так не сожги себя сам, а согрей других. А уж врагов твоих буду жечь я, таков мой долг!
И отбрось бессмысленные мечты! - голос Эдрахила звучал спокойно и даже как-то по-отцовски. На тебе нет проклятия, весь этот кубок пьянящей боли досталось испить до дна нам. Живи и радуйся каждому мигу своей жизни! Ведь ты свободен от Клятвы, тебе от отца в наследство досталась не Она, но великий дар менестреля. Да, ты - не золото, но золото воистину презренный металл, ведь в нём нету ничего, кроме слепящего алчные глаза блеска. Твой дар - благородное серебро, льющееся весенним ручьём из твоей лютни в души каждому жаждущему УСЛЫШАТЬ! Нельзя жить прошлым, его можно лишь уважать и искать в нём пример для достойной жизни здесь и сейчас. А химеры и призраки минувших дней не принесут тебе ничего, кроме скорби и тоски. Живи, пой, танцуй! Живи так, как будто бы ты - смертный, и тебе отпущено всего каких-то несколько десятков лет! И полюби, обязательно полюби. Любовь - величайший из даров Единого, и ты примешь этот дар, ведь твоё сердце создано для музыки, любви, счастья! Ну а мне... - и снова эта тоска, рвущая изнутри, разрезающие острым лезвием грудь - мне лишь идти тропой скорби, а сердцу моему вечно стучать в висках, напоминанием о боли тех, кто ушёл во мрак и в вечность....
И опять Эдрахлу показалось, что он сказал не то, вернее даже не всё, что чувствовал, понимал, что чётко было написано огненными тенгвами в его сердце. Но эти слова, сказанные им абсолютно искренне, могли сделать многое! Итильнор должен был осознать себя, своё единство с Домом Пламени, но вместе с тем и свою Личность, непохожесть на остальных, свою собственную дорогу в этом мире, по которой юный менестрель должен начать свой путь, и кто знает, может быть, начало его лежит в Земле падубов, а эта ночь превратится в тот рубеж, после которого эти два настолько непохожих друг на друга, но связанных наследием прошлого, нолдо пойдут вместе до тех пор, пока судьба своей рукой не разделит их навеки...
За разговором Эдрахил не заметил, как воины, допив вино и доев, улеглись спать, а они с Итильнором почти не притронулись ни к выпивке, ни к пище. Эдрахил взял флягу и начал пить вино крупными глотками и, лишь осушив её больше чем на половину, передал менестрелю. Ну всё, время уже позднее, а завтрашний день обещает быть тяжёлым, ведь нам предстоит долгий путь! Поедим, выпьем и пойдём отдыхать, чтобы с рассветом уже седлать коней. Я бы хотел уже послезавтра быть у Врат Рохана. - произнёс воитель. Ночь уже стало полноправной хозяйкой мира, небо было полно звёзд, россыпью алмазов рассыпавшихся в чёрно-синей чаше небосвода, а пламя костра было единственным отблеском света на земле Эрегиона и свидетельством того, что в древней земле до сих пор бьются сердца родичей тех, кто жил, творил, любил и умирал здесь несколько тысячелетий назад...

Отредактировано Эдрахил (08.02.2009 22:11)

Эдрахил немного поел, ещё раз отпил вина из уже изрядно опустевшей фляги и отправился спать. Сон сморил нолдо почти мгновенно. Усталость, не сколько физическая, столько моральная, давала знать о себе. Слишком многое успел узнать, прочувствовать, пережить и как будто бы заново выстрадать воитель за эти дни, полные таких неожиданных встреч, решений и мыслей...
Но не тот сон, что обволакивает мысли мягким льняным одеялом, успокаивает душу и греет сердце, возжигая пламень надежды в душе, пришёл к Эдрахилу. Картины непонятные и грозные, полные таинственных знаков послал ему в эту ночь владыка снов и видений Ирмо Лориэн. Нолдо как будто бы вышел из своего тела, а его fea воспарила над миром белым соколом, что летает в небесных высях и озирает своим острым глазом колосящиеся поля и тёмные леса, широкие долины и мрачные ущелья, города с каменными башнями и лачуги крестьян. Эдрахил смотрел на мир с огромной высоты, как будто бы сам владыка Мира Манвэ Сулимо озирал свои владения с вершины благой горы Таникветиль. Нолдо видел будто бы наяву всю Арду, живую, дышащую, существующую здесь и сейчас в течение вод Ульмо, в шелесте деревьев Йованны и в дыхании каждого из детей Илуватара. Но на Востоке, в том краю, куда не проникал взор Эдрахила, была Она... Тьма... Эльда направил всю силу своей мысли, чтобы проникнуть сквозь её завесу, казалось, что вот-вот, и он преодолеет чары Врага, увидит всё то, что он так усиленно пытается скрыть за горными стенами земли Мордор. Но тут будто бы острая игла вошла в висок Эдрахила, он закричал от боли, и сам не понимал, был ли тот крик во сне или же наяву. И рождённый в Благословенном Краю увидел ЕГО! Око, огненный взгляд, будто бы проникающий в самое нутро, просвечивающий насквозь, отыскивающее своим багряным лучом всю тьму и грязь прошлых лет, всё то, что, казалось бы, должно быть забытым уже давно, все тайны прошлого. И под этим взглядом даже сильнейший мог сломаться, потерять волю, подчиниться... На мгновение у Эдрахила пропало желание БЫТЬ. Хотелось просто исчезнуть, совсем, окончательно, стереть в порошок и hroa и fea, лишь бы только уйти от этого взгляда, не ощущать его на себе...
Собрав всю свою оставшуюся волю в кулак, Эдрахил, превратившийся во сне или же в чём-то большем, чем просто сне, в сокола, рванулся прочь, на волю, подальше от чар, что таят в себе лишь липкую грязь и зло, то зло, которого не понять никому из Эльдар. Он уже был далеко, но всё равно не мог прийти в себя окончательно, отмыться от ядовитой коросты, покрывшей всего его с ног до головы, прилипшей к коже и проникавший в самую душу...
А в голове Эдрахила звучало одно слово... Тысячи голосов шептали, шипели, нежно говорили, визжали и истерично выкрикивали его. Кольцо, Кольцо, Кольцо! И мгновенно новое видение появилось перед глазами нолдо. Огромный военный лагерь, в нём суета, шум, возня... Эдрахил незримо приближался к нему, вот он уже видит палатки и знамёна, а вот и лица солдат уже перед его взором... Орки! Множество орков... Эдрахил не испытывал к ним ничего кроме гадливости, но это было чувством даже приятным по сравнению с тем, что он испытал миг назад, ведь оно было хотя бы знакомо ему. Но вот Эдрахил проник в главный шатёр лагеря. Он не мог управлять своим сном, но всё осознавал до предела чётко, как будто бы он сам присутствовал там. Нолдо видел все мельчайшие детали: объедки на столе, шкуры, которыми был устлан пол и эльфийка, связанная по рукам и ногам, лежит в углу шатра. Рядом стоят орки, о чём-то спорят, и этот спор уже готов перерасти в драку. Эдрахил их не слышит, но всё видит, осознаёт, понимает... Один из орков, видимо командир, отличающийся от других ростом и манерой поведения, что-то пытается сказать двум своим бойцам, но те набрасываются на него с оружием. И тут Эдрахил увидел, а скорее даже понял ВСЁ! Кольцо! Единое! То самое, о котором ему шептали голоса из Чёрной Земли, у него! Оно нашло дорогу к своему хозяину, и скоро воссияет на Чёрной Длани, и тогда всё будет кончено. И тут нолдо стал снова воспарять вверх, всё выше и выше. Лагерь стал уже почти неразличим, но зато воитель чётко понял его месторасположение. Пустынные поля Рохана, пустоши, начинающиеся сразу за Андуином. В сознании эльда промелькнула мысль о том, что хорошо было бы запомнить это место, но тут Эдрахил проснулся.
Было раннее утро. Солнце уже показало свой лик из-за горизонта, а беззаботное щебетание птиц развеяло все кошмары, вдруг неожиданно ставшие казаться бредом. Но Эдрахил понимал, что это был не морок, не игра уставшего разума, а видение. Он знал, что сейчас дорог каждый миг, что Великие Валар дали знак тому, кто пошёл тогда, в ту эпоху, что теперь кажется уже другой жизнью, против их Воли, дали шанс искупить всю вину сейчас, здесь. И сын Макалаурэ, и "воскресшие" короли Нолдор теперь казались ему лишь кусками той мозаики, которая окончательно сложилась этой ночью. Все сомнения покинули Эдрахила, теперь он чётко понимал, что надо делать, вопрос был лишь в том, как свершить это деяние.
Бойцы уже проснулись и собирались в путь. Они решили не будить своего Лорда до тех пор, пока всё не будет готово к отправлению. Собираемся быстрее! Сейчас дорога каждая минута, а промедление подобно смерти! Сегодняшней ночью произошло нечто важное, то, что изменит судьбу всего мира  наши судьбы. По коням, воины! Я поведаю вам о том, что узнал вечером, на следующей стоянке, которая должна быть уже у Врат Рохана. А пока - вперёд! Командирский и резкий тон Эдрахила несколько смягчился Вы всё узнаете, братья! И нолдор поняли, что случилось воистину нечто необычайно важное, ведь их командир, их Железный Лорд, о котором ходила слава как о напрочь лишённым всяких эмоций, обратился к ним так впервые за, пожалуй, тысячу лет. А такие как Эдрахил никогда не разбрасываются подобными словами.
Мой Лорд! - обратился воитель к Исильнаро. В Пути нам надо обговорить нечто важное. Перед тем, как устроить совет, я хотел бы рассказать всё то, о чём буду говорить воинам, тебе. Вместе мы должны сделать выбор! На лице Эдрахила можно было прочесть решимость шагнуть в бездну, и молодой менестрель должен был по выражению этих безумных глаз понять всю важность предстоящего разговора. А пока - в путь! И пусть сам ветер завидует нам! - и голос нолдо захлебнулся в топоте копыт боевых коней...

Эдрахил смотрел на своего лорда с абсолютным непониманием и негодованием. Жалеть ЭТО!?!?! Великие Валар, эта тварь достойна лишь презрения. Пусть даже она и не отродье Врага, хотя это ещё необходимо доказать, но в любом случае, его fea источена тьмой как червивое яблоко поражается гнилью. И, возможно, смерть будет высшей милостью для него, ведь она освободит его дух из искажённого Врагом тела.
Исильнаро с каждым часом, проведённым вместе, становился воителю всё более непонятным. Мальчик совсем ведь не знает жизни! Он представляет её себе по старинным сказаниям и рассказам мирквудских синдар, равным этим рассказам в своей чистоте и неправдоподобности... А ведь впереди у него - война! Интересно, вынимал ли он из ножен хоть раз те клинки, что висят у него за поясом, которые менестрель как будто бы специально прикрывает одеждой, как бы стыдясь столь необходимого в мире, осквернённом Тьмой, орудия убийства, без которого выжить просто нельзя? А уж про то, командовал ли он когда-нибудь отрядом, я даже и думать не хочу, потому что ответ ясен. Но ведь кровь должна в нём заговорить, должна рано или поздно взять своё! Эх, Исильнаро, Сумеречное Злато тенистых лесов, ведь не сможешь, я боюсь, ты так - как должно, так, как судьбой заповедано тебе... Но если у тебя не будет сил пройти свой путь, если оступишься, увидев боль, скорбь и кровь, если зажмуришь глаза от первой потери, то я понесу тебя по дороге твоей судьбы на руках. Ведь твой путь - это мой путь, твоя судьба - моя судьба, твой долг - мой долг. И я буду верен ему, мой младший брат, мой друг, мой вождь, мой Лорд!....
Но от этих горестных размышлений Эдрахила вдруг неожиданно и резко вырвали слова пленного. Сбивчивые и бессвязные, они таили в себе такую боль утраты и потери чего-то такого, от чего и сам бы ты рад был бы отказаться, но, отбросив это в сторону, ты потеряешь ту часть себя, которая заставляет жить. Ты сказал слово "Кольцо"!?! А ну-ка, с этого момента поподробнее. И только посмей утаить от меня что-нибудь! Я не Итильнор и с тобой шутить не буду! Эдрахил встал во весь рост и пристально вглядывался в глаза твари. Так значит, Кольцо... Украли у тебя... Если ты мне всё хорошо расскажешь, то, может быть, я помогу найти тебе твою игрушку, но, если я почувствую ложь... Нарамакил, приготовь верёвку с петлёй, ты сам знаешь, что мы делаем с рабами Моргота! Последние слова нолдо произнёс специально для того, чтобы пленник выложил всё без утайки если не по доброй воле, то хотя бы из чувства собственного самосохранения.

надоело всех ждать, поэтому, отвечаю! И не пинайте, если коряво вышло!
Ах ты тварь! - гневно выкрикнул Эдрахил. Значит, ты хочешь сказать, что был в плену в самом Барад Дуре? И сбежал оттуда? Нолдо не чувствовал в словах этого существа лжи, всё меньше ощущал он в нём и зло, скорее лишь искажение, то, что может вызвать лишь жалость, но никак не ненависть. И ты растрепал всё слугам Врага!?!?! Тварь! Да ты знаешь, что они ищут теперь твою прелесть повсюду? Причём, не затем, чтобы вернуть её тебе! Если они завладеют ею насовсем, то ты больше никогда не увидишь её! Ты понимаешь, никогда! Кажется, теперь я понял, что это за игрушка!
В этот момент в голове Эдрахила начал зреть план. Он ещё не оформился окончательно, поэтому нолдо не спешил поделиться им со своими спутниками.
Нолдор, по коням! - скомандовал воитель. В этот момент он чётко вспомнил слова Исильнаро о том, что хоть сын Макалаурэ и Лорд, но командир отряда всё-таки до поры-до времени - Эдрахил. Скачем дальше, я узнал от него всё, что хотел. Уже скоро мы должны быть в Рохане!
А ты - нолдо обратился к пленному - поедешь с нами. Может быть, я смогу помочь отыскать тебе твою прелесть, если ты поможешь мне. Нарамакил, принеси седельный мешок, упрячем его туда, чтобы не сбежал, влекомый своим страхом и глупостью. Не прошло и минуты, как пленник был помещён в мешок из плотной ткани, которую разорвать было практически невозможно, но через которую мог пройти воздух, позволявший существу не задохнуться. Эдрахил привязал мешок к своему седлу и вскочил на коня. Отряд рванулся вперёд, в сторону Роханской Марки.

Ускакали в Врата Рохана

Отредактировано Эдрахил (30.04.2009 18:57)